Выборы Президента РАН 2013. Академик А.Д. Некипелов: «Академическая форма организации науки очень эффективна»
В последнем номере журнала «Эксперт»(N 20/851) опубликованы интервью с кандидатами в Президенты РАН: академиком В.Е. Фортовым: «Академия должна занимать более наступательную позицию», академиком Ж.И. Алферовым: «Наши результаты почти не востребованы в нашей стране» и академиком А.Д. Некипеловым : «Академическая форма организации науки очень эффективна»
Академик Александр Некипелов:
— Если в материальном отношении наиболее тяжелыми были 1990-е годы, то в последнее десятилетие появилась довольно мощная группа лиц, которые ставят под сомнение саму действенность, эффективность Академии наук.
Но мы совершенно искренне убеждены, что академическая форма организации науки очень эффективна. Она позволяет научному сообществу самому обеспечивать целостность фундаментальных исследований. Разумеется, это относится к тем странам, которые готовы содержать такую науку.
Нас часто обвиняют в том, что академия — это такая странная организация, которая и сама определяет, что исследовать, и сама исследует, и потом еще сама себе оценки раздает. Но это карикатура на академию. Потому что в академии нет такого, что тот, кто принимает решение о том, что исследовать, он же и выставляет себе оценки. На самом деле эти решения принимаются на разных уровнях. В академии, да, но на разных уровнях. Однако это не означает, что нет потребности эти механизмы заострить, что ли, сделать более действенными.
Обвиняют нас и в косности, консерватизме. При этом как-то не обращают внимания, например, на наши предложения ввести в законодательство изменения, позволяющие вывести коммерческие виды деятельности из институтов и сосредоточить в системе акционерных обществ, объединенных холдинговой структурой.
— Академия наук традиционно, особенно в советское время, была включена в крупные государственные проекты. Она была нацелена на решение глобальных задач. Государство не ставит сейчас таких задач ни перед академией, ни перед обществом. Может быть, РАН самой нужно выступить инициатором каких-то крупных проектов?
— Слабая востребованность науки в стране — это действительно огромная проблема. И она, конечно, ставит Академию наук в странное положение, появляется вопрос: а для чего содержать фундаментальную науку, если дальше цепочка обрывается? Поэтому нас всех очень обрадовало решение о необходимости проводить широкомасштабную модернизацию страны. Идея модернизации должна изменить отношение к науке. Но нужно понимать, что наука — игрушка довольно дорогая. Потому что два миллиарда долларов в год на Академию наук — это ничто по мировым понятиям.
В то же время важно знать, что государственные проекты выдвигала не академия. Она научные идеи генерировала, на основе которых вырастали эти проекты. Некоторым представителям естественнонаучного направления кажется, что академия может взять на себя функцию разработки научно обоснованной стратегии развития общества. Но если бы такое было возможно, это означало бы, что политическая система вообще нам не нужна. Есть вещи, где решающая роль принадлежит политической системе, именно поэтому так важно, чтобы она работала хорошо и эффективно, на демократических основах. А иначе все можно было бы решать здесь, в академии. Но академия, конечно, может и должна давать идеи, на базе которых и формировались бы крупные государственные проекты.
— Вы председатель совета директоров «Роснефти», нашей крупнейшей нефтяной компании. И вы, наверное, знаете, почему наши крупнейшие компании вкладывают в науку значительно меньше средств, чем западные?
— На начальном этапе многие компании просто боролись за выживание и считали непозволительной роскошью тратить деньги на вещи, которые отдачи могут и не дать. Затем у них почему-то возникло стойкое убеждение, что никакой науки в стране нет и нечего ее искать. Но сейчас, мне кажется, все-таки наступает момент, когда бизнес-лидеры начинают понимать, что наука нужна. Во-первых, своя корпоративная наука. В «Роснефти», например, она уже в какой-то степени есть. Есть и планы ее наращивать. К примеру, стратегическое партнерство с Exxon предполагает создание крупнейшего арктического научного центра здесь, в России. Во-вторых, осознается и важность активного взаимодействия с «большой наукой». По заказу «Роснефти», раз уж мы о ней говорим, академические институты ведут несколько десятков научных проектов, представляющих интерес для компании.